В школьных и вузовских учебниках широко распространена цитата из автобиографии Дарвина: "Понемногу закрадывалось в мою душу неверие, и в конце-концов я стал совершенно неверующим". Но в этих книгах ничего не сказано о других многочисленных цитатах, мало извесных широкому кругу читателей "постсоветского" пространства, которые можно прочитать хотя бы в той же автобиографии.

 Попытаемся приблизиться к истине.

Смотрите иллюстрации

 Чарлз Роберт Дарвин (1809-1882) родился в состоятельной английской семье в Шрусбери. Мать его умерла, когда мальчику было 8 лет, и невозможно судить, в какой степени она оказала влияние на его развитие.

 Отец Дарвина был врачом. Среди своих пациентов он слыл незаурядным и проницательным духовным наставником: давал советы, успокаивал, устраивал семейные дела. При всем этом был атеистом и масоном. (Масонство ставит своей целью объединение людей независимо от сословия, нации и убеждений. Своего рода соперничество Церкви).

 Отец, вероятно, не стремился прививать сыну свои взгляды. Характерно, что впоследствии Дарвин, размышляя о посмертном воздаянии, особено огорчался при мысли об участи отца и брата (тоже неверующего).

 В детстве Дарвин отличался живой фантазией, наивной непосредственностью и отзывчивостью. В обществе сверстников он чувствовал себя хорошо. "Среди товарищей по школе, - вспоминает он, - у меня было много друзей, которых я горячо любил, и я думаю, что мои привязанности были тогда очень сильными". В свою очередь, Чарлз располагал к себе людей и внушал симпатию.

 Любимыми его писателями были Вальтер Скотт, Байрон, Мильтон, Шекспир. Сельские пейзажи, равно как и оды Горация, приводили его в неописуемый восторг.

 Довольно рано проявилась у Дарвина любовь к коллекционированию и наблюдению над природой. Примечательно, что вначале он считал возможным собирать только мертвых насекомых, не решаясь кого бы то ни было лишать жизни. Он был очень чуток к страданиям животных.

 Этому периоду жизни соответствовала детская чистая вера. Дарвин вспоминает, что, опаздывая в школу, он всегда бежал и горячо молился о том, чтобы поспеть вовремя.

 К сожалению, "стереотипное и бессмысленное" (как отмечал впоследствии сам Дарвин) преподавание не могло развить тех положительных задатков, которые он имел. В школах порицалось всякое занятие ествественными науками, а скучное изучение мертвых языков вырабатывало отвращение к ним. Разумеется, что в религиозном плане такие школьные заведения давали мало.

 По настоянию отца Дарвин в 1825 году поступил на курсы медицинских наук в Эдинбурге, но вскоре понял, что это не для него: операции без наркоза и кровопускания приводили юношу в ужас. Он все больше тяготел к уединенным прогулкам, спорту и охоте.

 Когда Дарвину пошел 16-ый год, собственного миросозерцания у него еще не сложилось. Не произошло переосмысления вещей, которые раньше принимались на веру. Не произошло перелома, охватывающего огромный круг вопросов, который не стал для Дарвниа-юноши реальностью прошедшей через личный опыт. Был пропущен момент открытия веры для себя.

 Поэтому Дарвин долгое время не касался анализа мировоззренческих вопросов. Отец, опасаясь, что юноша превратится в бездельника, предложил сыну избрать карьеру священника. Будучи неверующим, он, тем не менее, полагал, что это даст Чарлзу прочное положение в обществе. Дарвин попросил дать ему время на размышления, т.к. "на основании тех немногих сведений и мыслей, которые были у меня на этот счет, я не мог без колебаний заявить, что верю во все догматы англиканской церкви". Но Дарвину нравилась мысль стать сельским священником, поэтому он прочел Пирсона "О вероучении" и несколько других богословских книг. Надо учесть, что в то время Дарвин не сомневался в полной и буквальной истинности каждого слова Библии. Поэтому "я очень скоро убедил себя в том, что наше вероучение необходимо считать полностью приемлемым. Меня однако поражало, насколько нелогично говорить, что я верю в то, чего я не могу понять и что фактически не поддается пониманию" (из автобиографии).

 Эти строки дают нам ключ к вопросу о религиозности Дарвина в студенческие годы. И в это время христианство оставалось для него абстрактной доктриной.

 Несколько лет спустя, во время своего путешествия на Бигле, при виде девстенного тропического леса, он испытал мистическое чувство Бога: "Среди картин, оставивших глубокий след в моей памяти, ни одна не превосходит величественного вида первобытных лесов, не тронутых рукою человека, будь то леса Бразилии, где царят силы жизни, или Огненной земли, где господствуют Смерть и Разрушение. Все это храмы, наполненные разнообразными произведениями Творца Природы: в этом уединении нельзя оставаться равнодушным и не чувствовать в человеке чего-то большего, нежели одно только его телесное существование" (Ч.Дарвин "Путешествие натуралиста вокруг света на корабле Бигль", пер. с англ. М, с 525). К сожалению, это смутное переживание не получило развития.

Смотрите иллюстрации

 В 1828 г. Дарвин поступил в Кембриджский университет, чтобы стать священником. Здесь его биологические знания пополнялись благодаря пастору Генсло - страстному ботанику. Генсло - знающий и неутомимый наблюдатель, отличался истинным благочестием и приводил всех в восхищение своей отзывчивостью, добротой и честностью. Пастор так подружился с молодым Дарвином, что последнего вскоре стали называть: "тот, кто гуляет с Генсло". Другим человеком, имевшим на Дарвина влияние, был пастор Седжвик - профессор геологии. Оба священика во многом способствовали углублению в юноше интереса к научным исследованиям, но, по-видимому, проглядели пробелы в его духовном развитии.

 В январе 1831 года Дарвин сдал выпускные экзамены и имел право получить приход. Для того, чтобы занять место сельского священика нужно было время, и предоставив отцу улаживать дела, Дарвин отдался своим любимым занятиям: коллекционировал жуков, читал, участвовал в непродолжительных геологических экскурсиях, готовился к осенней охоте. И тут свою роль сыграло "обстоятельство, которое повлияло на всю мою карьеру больше, чем что-либо другое. Речь идет о моей дружбе с профессором Генсло...

 Вернувшись домой... я нашел письмо от Генсло, извещавшее меня, что капитан Фиц-Рой готов уступить часть своей собственной каюты какому-нибудь молодому человеку, который согласился бы добровольно и без всякого вознаграждения отправиться с ним в путешествие на "Бигле" в качестве натуралиста" (из автобиографии). Перед молодым Дарвином неожиданно развернулись невероятные перспективы. Как же к этому отнесся отец? Нужно ли говорить, что ему вовсе не улыбалась мысль о том, что сын, многообещающие возможности, открывающиеся перед сельским священником, готов променять на такое незавидное занятие, как быть бесплатным натуралистом!?! Роберт Дарвин был котегорически против такого оборота дел, а Чарлз не мог идти против его воли. В создавшейся ситуации можно было дать 99% против одного, что Дарвину не видеть поездки на Бигле как своих ушей. Какой же виток совершила судьба?

 Во время серьезного разговора с отцом, единственное "утешение", которое услышал Дарвин было в том, что отец обещал отпустить его, если "ты сумеешь найти хоть одного здравомыслящего человека, который посоветует тебе ехать". Но где же его найти? Кого отец признает здравомыслящим? Кажется все домашние не одобряют этой идеи. Дарвин пишет письмо о своем отказе принять предложение и едет в Мэр - готовиться к охоте (это было первого сентября).

 "Я был на охоте, когда за мной прислал мой дядя: он предложил мне поехать с ним в Шрусбери, чтобы переговорить с моим отцом, так как считал, что я поступил бы благоразумно, приняв преложение". Как  же Чарлзу повезло: "Отец всегда утверждал, что дядя - один из самых мудрых людей на свете"(из автобиографии).

 Наконец Чарлз в Лондоне. Встреча и договор с Фиц-Роем. Вопрос о пасторстве ушел в небытие. Можете себе представить удивление Дарвина, когда он впоследствии, от самого Фиц-Роя, узнал, что "я очень серьезно рисковал быть отвергнутым из-за формы моего носа! Горячий последователь Лафатера, он был убежден, что может судить о характере человека по чертам его лица, и сомневался в том, чтобы человек с таким носом, как у меня, мог обладать достаточными для совершения путешествия энергией и решимостью. Думаю, однако, что впоследствии он вполне убедился в том, что мой нос ввел его в заблуждение" (там же).

Смотрите иллюстрации

 Итак, рекомендацией Генсло, с легкой руки разумного дяди и непонятного для Фиц-Роя наития - взять натуралиста с совершенно не подходящей для этого формой носа, - из таких случайностей возникла теория, взбудоражившая весь мир. Не иначе, как само Провидение перекинуло этот мост и, буквально, втолкнуло Дарвина на корабль.

 Экспедиция, длившаяся пять лет (вместо предполагавшихся двух), стала для Дарвина большой школой знаний и опыта. Непроходимые дебри, дикари-людоеды, необыкновенные животные и растения, смертельные опасности, встречи с людьми многих стран - все это в избытке заполняло годы путешествия. Именно тогда Дарвин "открыл" для себя эволюцию. Он и раньше слышал об этой теории (к тому времени достаточно известной), но она была для него не более понятна, чем догматы англиканского исповедания. Но теперь целый ряд убедительных фактов (ископаемые Америки, фауна Галапагосских островов, наблюдения, подтвердившие геологическую теорию Лайеля) сделали для него эволюцию очевидной. Читая автобиографию Чарлза Дарвина в этот период, можно кое-что выяснить о его религиозных взглядах:

 "Во время плавания на "Бигле" я был вполне ортодоксален: вспоминаю, как некоторые офицеры (хотя и сами они были людьми ортодоксальными) от души смеялись надо мной, когда по какому-то вопросу морали я сослался на Библию как на непреложный и авторитетный источник. Полагаю, что их рассмешила новизна моей аргументации. Однако, в течении этого периода, т.е. с 1836 до 1839 года, я постепенно пришел к сознанию того, что Ветхий Завет - с его до очевидности ложной историей мира, с его вавилоской башней, радугой в качестве знамения... и с его приписыванием Богу чувства мстительного тирана - заслуживает доверия не в большей мере, чем священные книги индусов или верования какого-либо дикаря..."

 Сопоставляя религиозную догму, как он усвоил ее из книг, с научными данными, Дарвин утратил веру в Откровение. В результате он счел возможным определить свое кредо как теизм, или точнее деизм (т.е. понятие о Боге как о неведомой Первопричине, Которая, создав мир, не оказывает на него никакого воздействия). Наступил второй период в истории его миросозерцания. В заметках Чарлза Дарвина за 1839 год, включенных в "Путешестие натуралиста вокруг света на корабле Бигль", можно прочитать: "...я лежал на освещенном солнцем берегу и размышлял о странном характере животных этой страны (Австралии) по сравнению с остальным миром. Человек, ни во что не верующий, кроме своего собственного разума, мог бы воскликнуть: "Безусловно, здесь работали 2 различных творца: однако объект у них был один и тот же, и цель в каждом случае достигнута полностью". Размышляя таким образом, я заметил коническую ловушку муравьиного льва: муха попала туда и немедленно исчезло, озатем появился большой, но неасторожный муравей... Его судьба, однако, оказалась более счастливой, чем судьба мухи. Без сомнения, хищная личинка принадлежит к тому же роду, но к иному виду, нежели европейский (вид). Что же скажет теперь по этому поводу неверующий? Можно ли думать, что два творца изобрели каждый столь красивое, столь простое и в то же время столь искусное приспособление? Допустить это невозможно. Несомненно над всей вселенной работала одна Рука..." Интересно, что во втором издании, в 1845 году, Дарвин оставляет в книге только сам факт про муравьиного льва. Он словно боялся подобного рода высказываниями по отдельным поводам повредить своей теории, прежде чем она будет в законченном виде представлена на суд науки.

 Вернувшись из кругосветного плавания через пять лет Чарлз обнаружил, что является очень популярной личностью: его коллекции, которые он собирал в экспедиции имели сенсационный успех у научного мира. Этому помогло и изрядное количество неизвестных науке видов, собранных и описанных Дарвиным. Корифеи науки отмечали тщательность, точность и аккуратность каждой коллекции, которую доселе никому неизвесный натуралист корабля Ее Величества Бигль присылал в Англию. Дарвин издал книгу "Путешествие натуралиста вокруг света...", тираж которой мгновенно раскупился, и целиком посвятил себя обобщению научных фактов, собранных в экспедиции и подчерпнутых в литературе. Он занялся проблемами зоологии и вскоре вплотную подошел к загадке изменчивости живых существ.

 Буквальное понимание Библии, которое было тогда почти единственным, в конце-концов заставило Дарвина полностью разувериться в Ветхом Завете. Что же касается Евангелий, то достоверность их вызывала у него большие сомнения. "Но я отнюдь не был склонен отказываться от своей веры, - писал он в 1876 году, - я убежден в этом, ибо хорошо помню, как я все снова и снова возвращался к фантастическим мечтам об открытии в Помпеях или где-нибудь в другом месте старинной переписки между какими-нибудь выдающимися римлянами или рукописей, которые самым поразительным образом подтвердили бы все, что сказано в Евангелии. Но даже и при полной свободе, которую я предоставил своему воображению, мне становилось все труднее придумать такое доказательство, которое в состоянии было бы убедить меня" (автобиография с. 99). Ученый искал для веры таких же осязаемых аргументов, какие легли в основу его биологических гипотез. К 1842 году у Дарвина был уже сделан набросок собственной эволюционной теории. Кроме наблюдений, она была обязана и работам английского пастора и экономиста Мальтуса, который считал, что на Земле рождается больше людей, чем планета может прокормить.

 Обладая осторожным методическим мышлением, Дарвин долго не решался публиковать свои выводы. Интересно высказывание самого Давина по этому поводу: "Одному Богу известно, когда я наконец завершу этот труд". Однако получив от Альфреда Уоллеса статью, где тот излагал идею отбора, к которой пришел независимо от своего коллеги, Дарвин понял, что время настало. В общей сложности, от первой мысли об эволюции и до готовности издать свою работу, прошло 20 лет труда, накопления и анализа многих и многих фактов.

Смотрите иллюстрации

 24 ноября 1859 года в лондонских магазинах появилась его книга "Происхождение видов".

 Когда Дарвин сформулировал и обосновал свою теорию отбора, выдвинув его в качестве главного фактора эволюции, он предвидел, что ее расценят как безбожную. Ее острие было направлено против популярного тогда креационизма. Согласно этому взгляду следовало считать, что Творец непосредственно "смонтировал" и хоботок мухи, и глаз стрекозы. Часто именно на таком представлении строили теологическое (греч. "телос" - цель) доказательство бытия Божия. Для Дарвина, который изучал это доказательство по книге У.Пейли "A View of the Evidence of Christianity", после исследования фактов стала неприемлема теория непосредственного творения.

 Об обвинении в атеизме Чарлз писал в письме к А.Грею: "Точка зрения теологов меня огорчает. Даже не знаю, что сказать. У меня и мыслей богоборческих не было. А признаю, что не так отчетливо вижу во всем промысел Божий... Не верится, что Всемогущий нарочно создал ихневмонов для единственного предназначения: паразитировать в организмах гусениц и пожирать их изнутри... Я глубоко убежден, что человеческому разуму не объять необъятного. С таким же успехом собака могла бы рассуждать об уме Ньютона..." Еще отрывок из автобиографии: "Трудно, и даже невозможно представить себе эту необъятную и чудесную вселенную, включая сюда и человека с его способностью заглядывать далеко в прошлое и будущее, как результат слепого случая или необходимости. Размышляя таким образом, я чувствую себя вынужденным обратиться к Первопричине, которая обладает интелектом, в какой-то степени аналогичным разуму человека". "Происхождение видов путем естественного отбора" он заканчивает словами: "Таким образом, из войны природы, из голода и смерти непосредственно вытекает самый высокий результат, какой уж в состоянии себе представить, - образование высших животных. Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь в ее разлиными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм: и между тем как наша планета продолжает вращаться, согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала возникло и пролоджает возникать бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм".

 После выхода в свет двадцатилетнего труда Дарвину указали на то, что всю его книгу можно считать ошибкой, доказав несостоятельность его гипотезы о происхождении человека от обезьян.

- Но я не выдвигал такой гипотезы! - разъярился Дарвин. - Я сознательно не касался этого аспекта. В своих рассуждениях я всего лишь писал, что в далеком будущем откроются необозримые горизонты новых исследований. И что они прольют cвет на происхождение человека и его развитие (Ирвинг Стоун, биография Дарвина "Происхождение", стр. 341).

Ученый задавался вопросом: "Почему обезьяны не достигают человеческого величия разума?" И отвечал: "Много тому причин, но пока это лишь догадки, не стоит их приводить". Тогда Дарвин считал, что этот "пикантный" вопрос по умолчанию разрешен не многим. Значимый для него человек - Чарлз Лайель интересовался "проблемой человека".  Дарвин писал: "Благодаря своему дворянскому званию и знаменитому месту в научном мире страны /Лайель/ мог коснуться этой темы". Возникает впечатление, что Дарвин и не занялся бы происхождением человека, если бы не "штурм" противников.

Смотрите иллюстрации