Пятница, 2024-03-29, 6:20 PM
Приветствую Вас Гость | RSS

Новое в Эволюции

Учебник Нового Времени для старшеклассников и студентов о законах Эволюции Духа и эволюции Природы. Составлен на основе работы, готовящейся для диссертации в период с 1998 по 2005 гг "С обратной стороны эволюции, или Когда Дарвин ошибался?"

Администрация сервера uCoz сняла рекламу со страниц проекта в рамках программы содействия сайтам учебных заведений. Рекомендуем хостинг для бесплатного создания сайтов школ и школьных факультативов.

Статьи и книги

Предисловие » Статьи » Квинтэссенция труда Дарвина |Cловарь онлайн|

Глава шестая. Часть III

Развитие инстинктов в свете теории естественного отбора. Взгляд Дарвина

III. Многие инстинкты столь удивительны, что их развитие, вероятно, покажется читателю затруднением, достаточным для ниспровержения всех моей теории. Я могу заранее сказать, что не занимаюсь здесь вопросом о происхождении умственных способностей, как не занимался и вопросом о происхождении жизни.

Всеми принимается, что инстинкты настолько же важны для благополучия данного вида при настоящих условиях его существования, как и особенности строения его тела. Возможно, что при изменении жизненных условий, слабые изменения инстинкта могут оказаться полезными для вида; и если можно доказать, что инстинкты хоть чуть-чуть изменяются, то я не вижу трудности в том, чтобы естественный отбор сохраняя и постоянно накопляя уклонения в инстинктах, мог развить их до любой степени полезности. Отсюда, как и в строении тела, мы должны находить в природе не постоянные переходы, путем которых развился каждыйсложный инстинкт (это возможно было бы проследить только в ряду прямых предков вида), но долджны найти некоторые указания на эту постепенность в боковых линиях потомков, или, по крайней мере, мы должны доказать, что некоторая постепенность возможна, и это мы действительно можем.

Возможность или даже вероятность наследоственных изменений инстинкта в естественных условиях можно подкрепить кратким примером у домашних животных.

Остановимся на хорошо известном случае с породами собак; нет никакого сомнения, что молодые пойнтеры (я сам видел этот поразительный пример), могут иногда делать стойку, и даже лучше, чем другие собаки, в первый же раз, как их выводят в поле; подача дичи, без сомнения, до некоторой степени наследуется охотничьими собаками; овчарки наследуют привычку бегать вокруг стада, вместо того, чтобы бросаться на стадо овец. Молодой пойнтер так же мало понимает, что делая стойку, он помогает своему хозяину, как и капустница - почему она откладывает свои яички на лист капусты, - я не могу признать, что эти действия существенно отличаются от настоящих инстинктов. Видя, как молодой и ненатасканный волк одной породы, почуя добычу, останавливается как вкопанный, и затем медленно, особой походкой, крадется вперед, тогда как волк другой породы, вместо того, чтобы бросаться на стадо оленей, бегает вокруг него, чтобы загнать его в отдаленное место, - мы с уверенностью можем назвать эти действия инстинктивными. Домашние инстинкты, как их можно назвать, конечно, гораздо менее постоянны нежели естественные, но они подчинены гораздо менее суровому отбору и передавались в течение несравненно более короткого периода при менее постоянных условиях существования.

Можно сомневаться, чтобы кто-нибудь вздумал учить собаку делать стойку, если бы какая-нибудь собака не обнаружила к этому естественной склонности; и известно, что иногда эта способность действительно проявляется, как я сам однажды наблюдал на одном чистокровном терьере; стойка, как многие думают, вероятно, представляет собой только продолжительную остановку животного, приготовляющегося броситься на добычу. Раз наклонность к стойке однажды проявилась, систематический отбор и наследственная передача результатов вынужденного упражнения /этой способности/* в ряде последовательных поколений могли быстро завершить дело, а бессознательный отбор продолжается и теперь, так как каждый стремится приобрести, не заботясь о улучшении породы, таких собак, которые наилучшим образом ищут и делают стойку.

Едва ли можно сомневаться, что привязанность к человеку стала у собаки инстинктивной. Волки, лисицы, шакалы и разные виды рода кошек, приручаясь, все-таки любят нападать на домашнюю птицу, овец и свиней. Без сомнения, случайно и они производят такие нападения, но тогда их наказывают, а если это не помогает, то их уничтожают; таким образом, привычка и в некоторой степени отбор вероятно, совместно сделали наших собак цивилизованными с помощью наследственности.

Отсюда мы можем заключить, что под влиянием одомашнения некоторые инстинкты были приобретены, естественные же утрачены, отчасти вследствие привычки, и отчасти вследствие накопления человеком посредством отбора в ряде последовательных поколений таких своеобразных душевных склонностей и действий, какие первоначально вызывались тем, что мы вследствие нашего незнания, называем случайностью.

/Обратимся к миру насекомых/

 Рабовладельческий инстинкт некоторых муравьев и строительные способности пчел считаются натуралистами за самые удивительные из всех известных инстинктов.

Муравей Formica (Polyerges) rufescens впервые описан Пьером Убером (Pierre Huber) — наблюдателем еще лучшим, чем его знаменитый отец. Этот муравей находится в полнейшей зависимости от своих рабов; без их помощи этот вид несомненно вымер бы в течение одного года. Самцы и фертильные самки совсем не работают, а рабочие, или стерильные, самки, хотя весьма энергичны и мужественны при захвате рабов, не несут никакой другой работы. Они неспособны устроить для себя муравейник или выкормить своих личинок. Когда старое гнездо становится неудовлетворительным и они вынуждены переселяться, переселение производится рабами, которые переносят своих хозяев в челюстях. Хозяева до того беспомощны, что когда Убер запер около 30 из них без рабов, но в изобилии снабдив их любимым кормом и оставив около них личинок и куколок, чтобы побудить их к работе, они ничего не делали, не могли даже сами есть и многие из них погибли от голода. Тогда Убер пустил к ним одного раба (F. fusca), и последний сейчас же принялся за работу, накормил и спас выживших, сделал несколько ячеек, позаботился о личинках и привел все в порядок. Что может быть поразительнее этих совершенно достоверных фактов? Если бы мы не знали никаких других муравьев-рабовладельцев, то было бы совершенно безнадежным обсуждать, каким образом мог развиться столь удивительный инстинкт.

Но есть и другой вид. Я вскрыл 14 гнезд F. sanguinea и во всех нашел небольшое количество рабов. Самцы и фертильные самки обращенного в рабство вида (F. fusca) были найдены только в их собственных муравейниках и никогда не наблюдались в гнездах F. sanguinea. Рабы черные и размерами не более половины своих красных хозяев, так что разница в наружном виде тех и других очень велика. Если муравейник потревожен лишь в слабой степени, то рабы иногда выбегают и, подобно своим хозяевам, весьма возбуждены и защищают гнездо; если же муравейник поврежден очень сильно, так что личинки куколки оказываются снаружи, рабы вместе с хозяевами энергично трудятся над тем, чтобы перенести их в безопасное место. Отсюда ясно, что рабы чувствуют себя совершенно как дома. По Уберу, который имел исключительные возможности для наблюдения, в Швейцарии рабы работают обычно вместе с хозяевами при постройке гнезда, но они лишь открывают и закрывают входные отверстия по утрам и вечерам; их главную обязанность, по решительному утверждению Убера, составляют поиски тлей. Разница в образе жизни хозяев и рабов в двух странах, вероятно, зависит просто от того, что рабы в Швейцарии ловятся в большем количестве, нежели в Англии.

Обратите внимание на то, какой контраст представляют собой инстинктивные повадки F. sanguinea сравнительно с повадками континентального F. rufescens. Последний сам не строит гнезда, не переселяется, не собирает корма ни для себя, ни для молоди и не может даже самостоятельно есть; он абсолютно зависит от своих многочисленных рабов. F. sanguinea, с другой стороны, имеет гораздо меньше рабов, а в самом начале лета даже крайне мало; хозяева сами определяют, когда и где должно быть построено новое жилище, и во время переселений переносят своих рабов. Как в Швейцарии, так и в Англии на рабах, как кажется, лежат исключительно заботы о личинках, хозяева же сами совершают экспедиции для захвата рабов. В Швейцарии рабы и хозяева работают вместе, собирая и принося материалы для гнезда; и те, и другие, но предпочтительно рабы, пасут и доят, если можно так выразиться, своих тлей; и те, и другие собирают корм для общины. В Англии обычно лишь хозяева выходят из гнезда для сбора строительного материала и корма как для себя, так и для рабов и личинок. Таким образом, хозяева в Англии получают от своих рабов гораздо менее услуг, нежели в Швейцарии.


Я не буду строить догадок относительно того, через какие шаги прошло развитие инстинкта F. sanguinea. Но так как муравьи, не имеющие рабовладельческого инстинкта, как я наблюдал, захватывают куколок другого вида, если последние лежат близ их гнезда, то, возможно, что такие куколки, сначала захваченные для корма, могли закончить развитие, а неумышленно выкормленные таким образом плененные муравьи следовали своим собственным инстинктам и выполняли ту работу, на какую они способны. Если их присутствие было полезно для захватившего их вида, если для него было выгоднее захватывать рабочих, нежели порождать их, привычка собирать куколок, сначала для корма, могла посредством естественного отбора усилиться и сделаться постоянной для воспитания рабов с разными целями. Естественный отбор может усилить и модифицировать однажды приобретенный инстинкт, развитый даже в гораздо меньшей степени, нежели у нашего британского F. sanguinea, который, как мы видели, получает от своих рабов меньшее количество услуг, нежели тот же самый вид в Швейцарии; при этом предполагается, что каждая модификация инстинкта полезна для вида, и процесс длится до тех пор, пока не получится муравей, настолько постыдно зависящий от своих рабов, как F. rufescens.

***

Чтобы понять строительный инстинкт пчел, проследим ряд изменений, существующий у этих насекомых в природе. На одном конце короткого ряда мы имеем шмелей, пользующихся для сбережения мёда своими старыми коконами, к которым они иногда приделывают короткие восковые трубочки, иногда же устраивают отдельные, крайне неправильные округлые восковые ячейки. На другом конце ряда находятся ячейки медоносной пчелы, расположенные два слоя; каждая ячейка, как хорошо известно, представляет собой шестигранную призму, у которой нижние края шести граней срезаны так, что образуется вывернутая пирамида из трех ромбов. Эти ромбы имеют определенные углы, и три ромба, образующие пирамидообразное основание отдельной ячейки на одной стороне сота, входят в состав оснований трех прилежащих ячеек противоположной стороны. В этом ряде, между крайне совершенными ячейками медоносной пчелы и простыми ячейками шмелей, находятся ячейки мексиканской Melipona domestica, тщательно описанные и изображенные Пьером Убером. Сама Melipona по своему строению занимает промежуточное место между пчелой и шмелем, но стоит ближе к последнему; она строит почти правильный восковой сот из цилиндрических ячеек, в которых вылупляются ее личинки, и, кроме того, несколько крупных восковых ячеек для сохранения мёда. Последние почти сферической формы, приблизительно равной величины и собраны в неправильную массу. Особенно следует обратить внимание на то обстоятельство, что эти ячейки строятся так близко друг к другу, что если бы шары были полными, они или пересекали бы друг друга, или одна вдавливалась бы в другую, чего, однако, никогда не бывает, так как в тех местах, где шары должны были бы пересекаться, пчёлы устраивают между ними совершенно плоские восковые стенки.

Размышляя над этим, я пришел к заключению, что если бы Melipona устраивала свои сферические ячейки на определенном расстоянии одна от другой, делала их одинакового размера и располагала симметрично в два слоя, то законченная постройка была бы настолько же совершенна, как и пчелиный сот. если бы явилась возможность хотя немного модифицировать свойственные Melipona инстинкты, сами по себе не столь уж удивительные, то это насекомое возводило бы постройку столь же замечательно совершенную, как и постройка медоносной пчелы.

Эту теорию можно тестировать опытом. Следуя примеру м-ра Тегетмейера (Tegetmeier), я разделил два сота и вставил между ними длинную толстую прямоугольную полоску воска; пчёлы начали немедленно выкапывать в ней маленькие круглые ямочки и по мере того, как углубляли их, вместе с тем и расширяли, пока они не превратились в неглубокие ямки, казавшиеся глазу частями правильных сфер с диаметром, приблизительно равным диаметру ячейки. Особенно интересно было, что когда несколько пчёл начинали рыть свои ямки поблизости друг от друга, то они начинали работать на таком расстоянии, что со временем ямки приобретали вышеуказанную ширину (т. е. приблизительно ширину обычной ячейки), при глубине около одной шестой диаметра той сферы, часть которой они составляли; при этом края ямок пересекались и переходили один в другой. Как только это осуществлялось, пчёлы переставали углублять ямки и принимались за постройку плоских стенок из воска по линиям пересечения ямок; таким образом, каждая шестигранная призма устраивалась на зубчатом крае неглубокой ямки, а не на прямых краях трехгранной пирамиды, как это бывает при постройке обычных ячеек.

Так как естественный отбор действует исключительно путем накопления слабых модификаций в строении или инстинкте, из коих каждое полезно особи при известных условиях ее существования, то можно с полным основанием спросить, в чем заключалась для предков медоносной пчелы выгода от длинного и последовательного ряда модифицированных строительных инстинктов, целиком направленных к ее настоящему совершенному способу постройки? Я думаю, что ответить на это нетрудно: ячейки, построенные сходно с ячейками пчел или ос, выигрывали в прочности и вместе с тем экономили много труда и места, а также материала» из которого были построены. Что касается образования воска, то мы знаем, что пчёлы часто очень нуждаются в достаточном количестве нектара, и м-р Тегетмейер сообщает мне, что, как установлено опытом, пчелиный улей употребляет от 12 до 15 фунтов сухого сахара для выделения одного фунта воска; отсюда следует, что для выделения воска, необходимого на постройку своих сотов, пчёлы должны собрать и потребить огромное количество жидкого нектара. Кроме того, во время процесса выделения воска многие пчёлы остаются бездеятельными по целым дням. Но для поддержания большой пчелиной семьи в течение зимы необходим большой запас мёда, обеспечение же существования улья зависит, как известно, преимущественно от возможно большего количества пчёл. Отсюда, экономия воска и сбережение вследствие этого большого количества мёда и времени, употребляемого на собирание мёда, должно представлять собою существенный элемент преуспеяния какой-либо пчелиной семьи. /Такая семья/ передает свои вновь приобретенные экономные инстинкты новым роям, которые, в свою очередь, будут иметь наибольшие шансы на успех в борьбе за существование. Таким образом, как я полагаю, самый удивительный из всех известных инстинктов — строительный инстинкт пчелы — может быть объяснен естественным отбором, использовавшим преимущество, которое доставляют многочисленные последовательные, слабые, изменения простых инстинктов.

Но есть еще одно особое затруднение, которое сначала казалось мне непреодолимым и действительно роковым для всей теории. Я имею в виду бесполых, или стерильных, самок в сообществах насекомых, ибо эти бесполые особи нередко очень сильно отличаются по инстинкту и строению как от самцов, так и фертильных самок и, будучи стерильными, не могут производить себе подобных.


Этот вопрос заслуживает разностороннего обсуждения, но я возьму только один случай — рабочих, или стерильных, муравьев. Большая трудность заключается в том, что рабочие муравьи сильно отличаются как от самцов, так и от самок по строению — по форме груди, по отсутствию крыльев, а иногда и глаз, и по инстинкту. Но рабочий муравей совершенно стерилен; поэтому приобретенные модификации в строении или инстинкте он никогда не мог последовательно передавать своему потомству. Можно с полным правом спросить, каким образом возможно примирить этот случай с теорией естественного отбора?

Однако эта трудность, хотя и кажется непреодолимой, уменьшается и, по моему мнению, даже совершенно исчезает, если вспомнить, что отбор может быть применен к семье, так же как и отдельной особи, и привести к желательной цели. Заводчики крупного рогатого скота желают, чтобы мясо и жир были соединены известным образом, и хотя животное, обладающее этими свойствами, идет на бойню, однако животновод уверенно продолжает разводить ту же породу, и это ему удается. 

У общественных насекомых небольшие изменения в строении и в инстинкте, стоящие в связи со стерильностью некоторых членов сообщества, оказались полезными: фертильные самки и самцы благодаря этому процветали и в свою очередь передали своим размножающимся потомкам наклонность производить стерильных особей с теми же модификациями. 

Но мы еще не дошли до кульминационной точки разбираемого затруднения. Стерильные особи некоторых муравьев отличаются не только от фертильных особей, но разнятся и между собой, иногда почти в невероятной степени, делясь на две и даже три касты.

К тому же эти касты не переходят постепенно одна в другую, но разграничены весьма резко и настолько же отличаются друг от друга, насколько отличаются два вида одного рода или даже два рода одного семейства. Так, у Eciton имеются стерильные рабочие и солдаты с весьма различными челюстями и инстинктами; у Сгурtocerus рабочие одной касты имеют на голове своеобразный щит, употребление которого совершенно неизвестно; у мексиканского Myrmecocystus рабочие одной касты никогда не оставляют гнезда, их кормят рабочие другой касты; они имеют ненормально развитое брюшко и выделяют особый вид мёда, играющего ту же роль, что и секрет, выделяемый тлями (или домашним скотом, как их можно назвать), которых пасут и держат в неволе наши европейские муравьи.

Пожалуй, можно подумать, что я проявляю преувеличенное доверие к принципу естественного отбора, раз я не допускаю, что столь удивительные и прочно обоснованные факты не разрушают сразу мою теорию. В более простом случае, когда все стерильные насекомые принадлежат к одной касте, можно заключить, по аналогии с обычными вариациями, что последовательные слабые благоприятные модификации не возникли сразу у всех бесполых особей одного муравейника, но сначала появились у немногих особей, а путем выживания сообществ с самками, которые производили наибольшее количество бесполых особей с полезными модификациями, все бесполые особи приобрели в конце концов эти признаки. Согласно этому взгляду, мы должны иногда находить в одном и том же гнезде бесполых насекомых, представляющих градации строения; и мы действительно находим их  (я сам сравнивал постепенные переходы такого рода).

У Formica flava есть крупные и мелкие рабочие с небольшим числом особей промежуточной величины, и у этого вида, по наблюдениям Ф. Смита, крупные рабочие имеют простые глазки (ocelli), которые хотя и невелики, но вполне различимы, тогда как у мелких рабочих они рудиментарны. Я могу /сказать/, что если бы рабочие меньшего размера были очень полезны для сообщества и отбор постоянно распространялся на тех самцов и самок, которые производили все большее и большее количество мелких рабочих, пока все рабочие не стали бы такими, то мы имели бы вид муравья с бесполыми особями, приблизительно сходными с теми, каких мы видим у Myrmica. Ибо у рабочих Myrmica нет даже рудиментарных ocelli, хотя у самцов и самок этого рода муравьев они хорошо развиты.

Имея перед собой такие факты, я не сомневаюсь, что естественный отбор путем воздействия на фертильных муравьев или родителей мог бы произвести такой вид, кторый систематически давал бы бесполых особей, причем все они были бы большой величины с челюстями одной формы, или все малой величины с весьма разнообразными челюстями, или, наконец, что представляет наибольшую трудность, одну группу рабочих одной величины и строения и одновременно другую — иной величины и строения; при этом сначала образовался бы последовательный ряд переходов, как это мы видим у муравья-погонщика, а потом появлялись бы все в большем я в большем числе крайние формы путем переживания родителей, которые их производят, пока особи промежуточного строения не перестали бы совсем появляться.

Таким образом, как я думаю, мне удалось объяснить происхождение удивительного факта существования в одном и том же муравейнике двух резко различных каст стерильных рабочих муравьев, которые сильно отличаются как друг от друга, так и от своих родителей. Насколько это полезно для муравьиных сообществ, можно понять, исходя из того же самого принципа разделения труда, который приносит такую большую пользу цивилизованному человеку. 

Но я должен сознаться, что при всей моей вере в естественный отбор я никогда не предположил бы, что этот принцип мог быть эффективным в столь значительной степени, если бы меня не привел к этому заключению пример, представляемый бесполыми насекомыми. 

Кроме того, этот случай очень интересен, так как доказывает, что у животного, как и у растения может быть вызвана любого размера модификация путем кумуляции многочисленных слабых спонтанных вариаций, лишь бы они были в каком-либо отношении полезны, и притом без всякого участия употребления или привычки. Ибо своеобразные привычки насекомых, присущие рабочим, или стерильным, самкам, сколько бы времени они ни существовали конечно, не могли бы воздействовать на самцов и фертильных самок, которые только и дают потомство. 

Естественноисторический закон «Natura non facit saltum» настолько же приложим к инстинктам, как и к строению организма, и вполне объясним на основании вышеизложенных взглядов, но необъясним никаким другим путем, - все это скорее служит к подкреплению теории естественного отбора.

Часть IV

Категория: Квинтэссенция труда Дарвина | Добавил: Lina (2014-08-15)
Просмотров: 1206 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Навигация по сайту

Переводы песен - Димаш Кудайберген [8]
by Lina Bugulova
Динамичный словарь терминов [10]
Добавьте нужный вам термин. Задайте вопрос по терминологии.
Квинтэссенция труда Дарвина [11]
Параллельно рассматриваются новейшие факты, о которых Дарвин не мог знать
Лучшие книги онлайн [32]
Химия для чайников [16]
Автор Амашукели Лина Александровна. Можно с седьмого класса
Muzzy in Gondoland [6]
Диалоги сериала ВВС
Великий и Могучий [5]
Язык
Притчи [39]
Мудрость веков - молодым

Опросы
Признаете ли Вы биологическую эволюцию видов?
Всего ответов: 9

Признаете ли вы происхождение людей от обезьян?
Всего ответов: 14

Поиск


 



ПЕРЕВОДЫ ПЕСЕН

Звезда моя


Океан вне Времени


Мадемуазель Хайд


On and On - Cartoon


Чип и Дэйл - Заставка


Утиные Истории - Заставка


Война и Мир



ПЕРЕВОДЫ ПЕСЕН

Абба - I Have a Dream; Димаш Кудайберген - Терновый Венец The Crown; Screaming - Крик Души

... ...

Copyright 2000-2019, Тбилиси, Lina Bugulova (Amashukely)

Первая специальность: химия/биология Georgia Diploma AA №0005308 With Honours. Teacher of Biology and Chemistry. Tbilisi 1999. Педагогическая деятельность - с 1998 по 2005 гг. и с февраля 2017 - по сегодняшний момент + сайт с регулярными обновлениями. Научная деятельность: Tbilisi Sulkhan-Saba Orbeliani State Pedagogical University, ISSN 1512-2131, PROMETHEUS, Periodical Scientific Journal 4(16), UNESCO, Tbilisi 2004, Вячеслав Чхиквадзе, Алина Бугулова "Гомологические и гетерологические ряды в эволюции черепах надсемейства TESTUDINOIDEA".

Вторая специальность: английский язык. 1) Multiethic Resource-Centre of Civic Education in Georgia Certificate CORDAID, 3. English language, Tbilisi 2002. 2) Latter-day Saint Charities Certificate of Achievement Intermediate English Class, Level four. Tbilisi 2004. 3) Centre of Education and Professional Training 'One World' Certificate CEFR B2 Tbilisi 2015. Педагогическая деятельность - 2008-2010 гг. и с 2013 года - по сегодняшний момент.

При копировании материалов сайта ссылка обязательна